Глава 3. — Любовная петля

Вечером я поплелся к Осиповой, но мыслями был далеко, никак не мог сосредоточиться на работе. Она поставила на стол две кружки крепкого невкусного кофе и села рядом. Коллегу я уважал за ум и прямолинейность и за то, что между нами установилось конструктивно-деловое взаимодействие. Дружбой назвать такие отношения нельзя было, скорее симпатией одного умного человека к другому.  

Саша отличалась выраженной мужской эманацией: резкие черты лица, покрытого мелкими ямками, тяжелый подбородок, коренастая фигура, которую она постоянно заворачивала в брюки и рубашку. Женщин в брюках я никогда не воспринимал. Чем-то они должны все-таки отличаться от мужчин, кроме выпирающей груди, думал я. Но ей бы платья не подошли и не сделали бы ее более женственной и красивой. Есть такие женщины. В них столько мужества, что ничего не поможет. Саша была мужественной. В хорошем смысле этого слова. Я не знал, есть ли у нее парень или она одна, впрочем, мне было все равно.

Поскольку я думал о Тане и ее предложении, текст взялась набивать коллега. Пару раз она пнула меня, пытаясь вернуть на землю, не помогло.

-Ты спала когда-нибудь с клиентами? - спросил неожиданно для самого себя.

-С какими? - рассмеялась она. - Какие у нас клиенты? Ты про зэков? Или свидетелей?

-Не знаю, - усмехнулся я. - Просто спросил.

-Месяц назад познакомилась с парнем, он иногда приходит, - сказала Саша, оглядывая квартиру. Осипова приехала из Мурманска и была такой же нищей, как и я, снимая жилье.

-Калужинин? - я поставил кружку и взял дело в руки, чтобы вчитаться в него.

-Да, трахаемся как кролики, и он уходит, - ее голос был не грустным, просто сообщила факт без эмоций. Я не стал спрашивать, любит ли она его, видимо нет, потому что на лице ее читалась мучительная мысль, зачем она уступает.

А потом Осипова произнесла сакраментальную фразу, которую вообще любят произносить все женщины:

-Все мужчины козлы.

Положила кружку и уставилась на меня:

- Ты где-то витаешь, давай работать.

Домой я вернулся с тяжелой головой и голодным желудком, в котором булькало кофе и чай печеньем. Готовить поленился, купил по дороге булку с сосиской. Приняв душ, сел на кровать, жуя что-то несъедобное и включил думалку. Идти к ней или не идти? И зачем она меня позвала? Может быть, я ошибся и просто озабочен, и неправильно понял ее? Тогда зачем Таня поцеловала совершенно чужого человека? Я почесал голову, поняв, что ничего не понимаю. Даже аппетит пропал.

Я не должен с ней спать. Меня наняли, чтобы я ответил на вопрос, почему она хочет покончить жизнь самоубийством. Я психолог, а она - клиентка. Существует в конце концов такое понятие, как профессиональная этика. И потом у нее крыша течет, как можно спать с девушкой, которая вешается по восемь раз в месяц? А если она завтра повесится и напишет, что я виноват? Все эти вопросы булькали в голове, не давая мне сосредоточиться.

Но я же не психотерапевт? И обо мне никто не знает? И вообще она сама позвала, может ей секса не хватает, вот и впала в депрессию, вещал внутренний голос. Скорее не голос, а похоть. В общем кто-то вещал и искушал, иди. Тебя же позвали, и рот у нее красивый. Ну и в целом ничего. Я уже забыл, что она мне не понравилась.

Телефон Тани был записан в ежедневнике. Я позвонил, чтобы рассеять сомнения и прийти к четкому выводу, все-таки правильно ли я ее понял? Может быть, она любит целовать всех встречных и поперечных? Хотя это предположение казалось бредом.

-Привет, - сказал я, услышав тухлое “алло”. Какой тухлый голос. Будто умирает именно сейчас.

-Привет, - ответила Таня, мы оба на некоторое время замолчали, она заговорила первой. - Придешь завтра?

-Хочешь, чтобы я тестировал тебя дома? - задал идиотский вопрос.

-Родители уезжают, я буду одна, - и вот пойми ее ответ, почесав голову, я хмыкнул.

-Захвачу с собой тесты, - сказал я. - Смогу заехать после шести.

-Хорошо, я целый день дома, никуда не выхожу, - Таня вздохнула.

-Тогда до завтра.

Я еду закончить работу, отмел свои сомнения. Клиентка зовет домой, зачем спорить? К тому же Дима ее тоже дома консультировал. Это же не преступление?

Хотя как бы я себя не уговаривал, фраза про “я буду дома одна” долбила мозг как дятел. Все-таки она хочет переспать.

Я уснул и всю ночь раздвигал ей ноги. Во сне естественно. Утром проснулся с больной башкой и мыслью, что я идиот, и никуда не пойду.

Но ровно в шесть я как робот поплелся к ней, купив три розы. То есть организм, который купил эти розы, уже сказал “да”, хотя совесть еще что-то шептала о том, что все это неправильно и нехорошо. И что я собака. И что мне это аукнется. И что я не психолог, а озабоченная скотина.

Она жила в частном секторе на окраине города. Это был район богачей, усеянный домами и коттеджами с разной степенью этажности. Ее дом был обнесен красным кирпичным забором с коваными воротами и камерами видеонаблюдения. Бросив взгляд на глазок, я позвонил, подумав, что если папе с мамой понадобится, они поймут, что тут был ежик. То есть я. Но это светлая мысль почему-то тоже не остановила.

Таня долго не выходила. Я потерял терпение, посматривая на часы. Спит что ли? Вот развернусь и уйду к чертям собачьим. Дверь со скрипом открылась, она приглашающе махнула рукой.

-В душе была, не слышала звонок, - сказала она, поворачиваясь ко мне в коротком китайском халате. Наверное, он был не китайский, но с азиатскими иероглифами. И короткий. И без пуговиц - вся грудь нараспашку. Груди конечно не было, доска, но все - таки. Когда она пошла впереди, показывая дорогу, я понял, что под халатом ничего нет, потому что попа ее сверкала прямо перед глазами, влажные волосы падали на плечи. Мне опять вынесло мозг. Цветы забыл вручить и нес их в руках.

Цветы я купил, потому что не мог позволить взять и сигануть просто так в кровать. Воспитание. А как же ухаживания? Или хоть какие-то движения, похожие на них. В общем, без цветов нельзя, потому что они были символом того, что я что-то “правильное” сделал, а не просто пришел переспать с ней. Без ухаживаний спать с женщиной нельзя, думал я. Это неправильно.

Хотя всю последующую жизнь сами женщины мое утверждение опровергали. Можно, говорили они. И вели себя так, чтобы я понял, хрень это все. Цветы, серенады и стихи. Давай сразу.

Двухэтажный кирпичный коттедж окружал сад, за которым ухаживали спустя рукава. Клумбы заросли сорняком, дорожки были завалены листвой, садовые инструменты валялись некрасивой кучей у порога.

В дома высокие потолки давили, мы шли по широкому холлу, пока она не открыла дверь комнаты. Это оказалась спальня с громадной кроватью, парой прикроватных тумбочек и красивым секретером, заваленным женской косметикой, барахлом, духами и прочим.

Я растерялся, потому что не ожидал, что мы сразу пойдем к кровати. Таня стала расстилать ее, а я стоял и маялся у двери с букетом.

Она закончила копаться с подушками и подошла ко мне. Лицо было спокойным. Взяла цветы, не сказала “спасибо” или “ой как мило” “ах, спасибо”, ну что-нибудь. Нет, просто взяла, положила на тумбочку и махнула рукой. Мол давай.

Я чувствовал себя неуютно. Похоже, никакого чаепития или хотя бы беседы “до того” не предполагалось. Почему-то это расстроило. Вот блин, подумал я, сняла и укладывает в кровать. И деньги заплатили, чтобы “депрессию разогнать”. Все эти тупые предположения мелькнули и исчезли. Поняв, что я застыл истуканом и ничего не предпринимаю, она взяла за руку, усаживая меня.

Села у ног, обняла их, заглядывая снизу в глаза:

-Ты хочешь меня?